С победным видом уверенно пошла к окну, а я отступил. Открыла балконную дверь и вышла в полупрозрачной сорочке, совершенно не стесняясь. Ох, мать моя… какие формы.

— Ты кто такой? — Прошипела, сверля меня взглядом. — Что это за звуки?

Продолжаю танцевать!

— Я Аз! — Заявляю торжественно, представляясь именем персонажа её любимой сказки. — Разве ты не узнала меня, девочка из моих снов?

Именно так герой в сказке звал героиню!

Секунд десять длится пауза. На лице графини сомнения. А я пляшу дальше невозмутимо.

— Аз, говоришь? — Выдаёт низким угрожающим тоном. — И кого же ты любишь, ответь мне?

Так, в сказке Аз вроде как влюбился в девочку, но сперва не подавал вида.

— Я не знаю, девочка из моих снов. А ты? — Отвечаю ей, двигая плечами.

У Жозефины сжимаются губы от злости, и она начинает шептать заклинание! С шевелюры целым роем срываются золотые блёстки и стремятся ко мне!

Встаю прямо с руками на боках. Убираю облака крупиц мгновенно. Ох и тает мой резерв! Но держусь невозмутимым.

— Мне уйти? Или поиграем всё же? — Спрашиваю, как малолетний сопляк.

И бровки «пёсьи» строю, убирая взглядом новые вереницы магической пыльцы. А их всё меньше и меньше. Похоже, камень разряжен.

При этом очень сложно смотреть именно в глаза, а не на дойки, которые при своей грандиозной величине вполне симметричны и ещё не провисли до пупка.

Услышав мой вопрос, графиня сделала недоумевающий вид. Что? Не тот эффект, какой ожидала, стерва?

Пауза длится на этот раз недолго. А затем её будто осеняет, гнева на лице, как не бывало.

Наконец, она рассмотрела меня. Такого милого и весёлого. Персонажа из её любимой сказки. Смотрит то на котёнка, то прямо мне в глаза. Блин, было бы побольше света, она бы точно оценила рисунок на майке.

— А ты точно Аз? — Спрашивает вдруг шёпотом с такой надеждой.

Киваю, сияя. О да, крошка, проглатывай наживку!

— Я представляла тебя другим, — выдаёт вдруг милым голосом и руками обнимает себя, грудь прикрывая насколько это возможно. Жмётся, ноги сведя, ведь слегка мохнатый лобок разглядеть не сложно. Щёки розовеют у девушки, а я торжествую.

Вот ты и засмущалась, ведьма проклятая!

— Если это сон, почему всё, как наяву? — Спрашивает, и на лице не тени сомнения!

— Это не сон и сон одновременно, — заявляю, разводя руками, как шоумен. — Виртуальная реальность.

— А это как? — Ахает.

Едва сдерживаю гадкий смех.

— Мир Вита и сказочный мир Айрам соединились, — заливаю с загадочным видом. — Ты ведь что — то сделала для этого, девочка из моих снов? Иначе бы я не появился.

Идиотка задумалась всерьёз. Что же она сделала?

Как раз вторая мелодия заиграла.

— Я закапывала в саду игрушки для тебя, но ты их так и не забрал, — говорит с обидой. — А ещё записку, но это когда отец был жив. Где ты был, когда нуждалась?

— Когда был жив твой отец, был жив и мой, я не мог вырваться раньше, — заявляю.

И чувствую её замешательство.

— Аз, ты же круглый сирота, — выдаёт испытывающе.

Твою ж мать. Бровки срочно «песьи» настраиваю. Надо её отвлечь!

— В книгах не всё верно, — говорю на выдохе. — Смотри!

Ничего другого в голову не приходит, втыкаю тыльной стороной фонарики в горшок и являю сразу две ёмкости с мыльными пузырями в красочных упаковках.

— Ой! — Ахает.

— Держи — вручаю один. — Повторяй за мной.

Энергично раскручиваю крышку и выдуваю свои первые мыльные пузыри в этом мире. Жозефина в неописуемом восторге. Пробует сама, и у неё легко получается уже под третью мелодию!

На радостях бросается обнимать меня. Крайне неожиданно выходит! Проливает немного мыла прямо на свою ночную сорочку. Ох и угораздило же точно на сосок попасть.

— Ой, — чуть ли не хныкает.

— Да ничего, ничего, — говорю радостно и прижимаюсь к её пышным сисям всем своим телом, а дальше шепчу на ухо. — Я исполню любые твои желания, девочка из моих снов.

— Как я люблю тебя, Аз, — слышу в ответ чувственно.

Но я молчу на это признание. Ибо нечего так легко соглашаться на взаимность. Ведь мне из тебя, милочка, ещё верёвки вить!

Похоже, первоначальный план стоит скорректировать. Теперь у меня появились новые идеи и непаханое поле идиотов, которые могут сослужить на благо выживания человечества.

Глава 18. Новые обстоятельства

До самого рассвета я развлекал полуголую дурочку детскими игрушками из моего мира, пока снизу уже не завопила толпа гвардейцев, которая по загадочной для многих причине не решалась подняться в покои. А утром активировалась, вероятно, потому что дедок вчерашний спохватился. Или они и так всю ночь не спали от наших забав.

Пришлось прощаться.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — заявляет Жозефина и бросается в объятия вновь и вновь. — Ты такой настоящий, такой красивый. Ты… ты лучше, чем я представляла, Аз!

Ох уж эти молочные бидоны. Я ещё не решился тискать их только потому, что строил из себя невинного мальчишку — недотрогу всю ночь. Но волей неволей разок ухватился, когда в догонялки вокруг «пентхауса» играли. В ответ она мне задницей в член, стоящий колом стукнулась.

Убегая, визжала и хохотала на весь замок. Похоже, на уши поставила весь гарнизон. Удивительно, как только с таким довеском не кувыркнулась вперёд носом на радостях.

— Прости, но мне пора, — отвечаю тихо и пробую отлепить её.

Ощущаю, что от усталости девку уже шатает. Интересно, получится ли у меня сегодня сорвать их турнир? Ведь без её присутствия ничего не будет. Я ведь прав? Кое — как мне удаётся избавиться от объятий. Но она снова лезет. К утру она сполна восхитилась моим котиком на майке: постоянно трогает его, а точнее мой торс через него.

— Если отпустишь, я поцелую тебя, — пробую по — другому.

И понимаю, что мой голос могут услышать подступающие снизу стражники. А судя по суете, они уже вот — вот ворвутся. Да даже потому, что задние более смелые вытолкнут их через знак, как пить дать! К тому же, в виду того, что лестничные пролёты, как и лестница, деревянные, долго мои контуры из чёрных частиц не проживут. На стене, где камень в мелких выбоинах, кстати, тоже.

— Хочу, чтобы поцеловал в губы, — заявляет и закрывает глаза, делая губёшки «пю».

Чмокаю в липкие уста. Улыбается счастливо. И снова жмётся. Ну ё — маё!

— Если сейчас не уйду, то не смогу вернуться, — выдаю, и это уже крайняя мера.

Отшатывается, хмурая.

— Обещай, что вернёшься, Аз, — требует с раздутыми ноздрями.

— Да, если ты не скажешь обо мне никому, — говорю строго.

— Никому — никому!! — Взвизгивает дурочка, подпрыгивая и будоража моё воображение.

Киваю одобрительно, выдыхая с тоской.

Шлю ей воздушный поцелуй, разбегаюсь и прыгаю через перила, за спиной раздаётся её крик отчаяния, который прерывается вдруг. Потому что в кровь мою вшибает адреналин от ощущения падения. Мир почти замирает, замедляясь до состояния тишины. Зависаю в процессе падения на этаж ниже. Хм, быстро же сработало! Даже в горизонтальном положении легко представляю вокруг своих ног контур из голубых частиц. А затем место, куда хочу переместиться. За три удара сердца я вновь возвращаюсь в мир звуков и нормального течения времени, оказываясь в саду у особняка бабули Аделин.

Эффектный уход не должен оставить ей никаких сомнений. Надеюсь, выглядело, будто я просто взял, да улетел. Как в сказке.

Сходу переместил себе оставленные фонари и магнитофон, который играл до тех пор ночью, пока кассета не кончилась. Все остальные игрушки, оставленные графине, забирать не стал. Пусть играется. Там нет ничего, что могло бы навести на мысль того же вчерашнего деда, что её кто — то дурит.

Ранним утром в особняке только слуги шевелятся, а господа сладко спят. Я тоже поднялся в покои и завалился, поставив будильник на электронных часах на девять тридцать.

У меня появилась новая мысль. Как избежать жертв среди «героев».