— Лагерь же утром снимется? — Спохватился я.

— Наших потом нагоним, — отмахнулась и посмотрела пристально своими зелёными дьявольскими глазищами. Иной раз отвыкаешь от таких зенок, страшновато вновь видеть.

— Говори уже, — выдыхаю.

— Крис, слушай, у меня к тебе просьба. Не знаю, зачем Имиретта с нами на рейд позвала. Фокусы твои с «то тут, то там» выше всяких похвал. Но постарайся просто не путаться под ногами, не хватало отвлекаться ещё и на твою защиту. Ты как никак сын короля Аргириса, если волос с твоей головы упадёт, нам недолго и воинской чести лишиться.

Закончила наставления, смотрит. Ну прям, как мамка.

— Да без проблем, мам, — поднимаю лапки кверху.

Секунду Лихетта сверлит взглядом с неким укором. А я в ответ улыбаюсь с бровками «пёсьими».

Выдыхает, делаясь милой. Ну разве может кто — то устоять?

— Вот и отлично, что мы договорились, — заключает сотница, хлопает по плечу и удаляется.

В одиночной палатке, которую соорудили для меня слуги, досыпать жалкие крохи — одно только мучение. Сон вообще не идёт. Что во время перехода через Хребет, что сейчас. Привык я в четырёх стенах. Страшновато на природе, быть абсолютно беззащитным, полагаясь лишь на караул из солдат, лежать за пологом.

Только стал засыпать, меня уже будить пришли. Таким разбитым себя ещё никогда не чувствовал. Вот же дерьмо… ни умыться толком, ни зубы почистить. Всё быстрее и бегом.

Продрог весь, пока штаны тренировочные натягивал. Плюнул, шубу накинул, когда к отряду подошёл собравшемуся, на меня хмурого и недовольного с такой иронией смотрели!

Ещё бы кто вякнул, и я бы в лес ураган им пустил, чтоб экстрима добавить. Уууу, мордахи рогатые.

Пятерых воительниц Лихетта оставила в лагере нас страховать, вещи сторожить и в случае отклонения маршрута делегации за нами вернуться или встретить. Всё предусмотрели девки, какие молодцы.

В итоге на охоту ранним холодным, говняным я бы сказал, утром отправилось тринадцать бабёнок, включая Имиру.

И все девицы, будто мир издевается надо мной, бодры, шустры и красивы, как обычно.

Пока зевал, писая на кустик, отряд уже умотал. Не дожидались охотницы, сразу рванули бегом.

Но не все, одна воительница осталась, деликатно встав метрах в пяти за деревцем. О её присутствии узнал, как только ширинку застегнул. Голос сразу и подала:

— Ты закончил? Давай поторопимся.

Самую спокойную мне Лихетта оставила. Женщину по имени Селина. Высокая, жилистая, с мелкими сиськами, на мои подколы особо не реагирует. Лет двадцать пять, глаза карие, чуть бордовым отдают, черты лица правильные, в прежнем мире с такой бы с удовольствием познакомился с целью отношений. Здесь вряд ли, зажрался.

По дороге кофейку холодного явил, похлебал быстро на ходу. Предложил по –дружески Селине, нос скривила, молча.

Сперва по хоженым тропам шли, периодически выскакивая на просёлочную дорогу даже. Отряд идёт стабильно далеко впереди, не издавая шума, мы вдвоём плетёмся замыкающими, точнее арьергардом. Бесполезным. Я вообще никого из них не вижу, иногда что — то впереди шелестит, но скорее это животные мелкие шарахаются. Получается, что Селина по следу своих же идёт. Пытается ускориться, но постоянно на меня оглядывается. А я что? Жую сникерс, и меня всё бесит.

То ветвь по лицу хлестанёт, то о корень споткнусь, то за шубу дрянь зацепится. Вот сука. То ветку от злости сломаю. Ффф, млять.

— От тебя шума на весь лес, — шипит в какой — то момент моя проводница, не выдерживая. — Под ноги смотри.

— А чего ты меня по буреломам ведёшь? Давай хоть по болотам для разнообразия, — огрызаюсь.

Молчит, вперёд уходя, только хвост в тёмном ворсе по листве зелёной гладит, словно помечает. И лук у неё, и меч, и верёвки моток на заднице, и котомка наперевес. И нихрена ничем она не цепляется. Даже рогами.

И чего мы как спецназ пробираемся? Великан в засаде в норке сидит? Или он «Хищник» часть первая?

Постепенно углубляемся в какую — то задницу. Растительности всё больше, лес выше и гуще. Птицы противные крякают то в левое ухо, то в правое. Кошка какая — то зелёно — серая ещё мяукает паршиво с ветки. К рассвету встречаются деревья, стволы которых уже и не обхватишь. А кошек мелких всё больше по веткам скачет, будто это не кошки, а обезьянки. Как бы не насрали на голову. Дичь полная.

Складывается впечатление, будто мы ото всех прячемся, выбирая окольный путь. Не только великана ищем, но и от деревенских сторонимся. Ну а что? Тоже верное решение. Мало ли, какой услужливый мальчуган, обкурившись травы, побежит гиганту о карательном отряде докладывать.

С рассвета передовую группу всё же нагоняем, неожиданно вырвавшись на проталину. Для меня точно неожиданно, а вот для моей проводницы вряд ли. Проталина небольшая, с противоположной стороны через деревья просвет хорошо виден, что душа радуется.

Охотницы скопились чуть дальше, на землю уставившись. Лихетта вообще на корточки присела, щепотку земли нюхает.

— Ну что у вас тут? — Спрашиваю, подгребая.

— Да тише ты, — шипит Зоррин, злая, как собака.

Остальные суккубки на меня уставились, будто сейчас накинутся и разорвут в мелкие клочья, как голодные зомби. Только Имира внимания не обратила, вообще к просвету отошла, спиной стоит и вдаль смотрит.

А я взглянул, в чём собственно дело. И ахнул, зажимая спешно собственный рот. Снова на меня взглянули, расстреливая глазами, будто лазерными пушками. На земле Его след!

Босая вида человеческого лапа чуть больше метра в длину оставила отпечаток, что в некоторых местах продавило почву сантиметров на тридцать.

Лихетта пошепталась с воительницами, обсуждая его вес. Прикинули, что тонны три минимум!

— След свежий, — заключили охотницы почти сразу. Ага, зашибись.

Огляделся, и увидел, откуда он вышел. Почти перпендикулярно нашему маршруту, меж деревьев ветви переломаны. Но большая часть — уже довольно давно, судя по высохшим свисающим, полу — обломанным корягам. Похоже, он здесь постоянно ходит.

Второй след замечаю на краю проталины, там, где Имира и стоит, в трёх метрах впереди. Можно оценить размах шага. И понять, что он точно не ниже пяти метров, а то и все семь. Если у него человеческая антропометрия.

Десять минут перерыв, перекусываем быстро сушёным мясом и помидорами.

Выдвигаемся по следу, все серьёзные, даже я. Волнение крутит в животе, но я сжимаю зад и беру уже темп отряда.

Выходим к речке, шириной метра два с половиной, перепрыгнуть можно. Кроны деревьев не часто нависают, но в целом берег большой, лес отступает, особенно с противоположной стороны. Трава и кустарники. Охотницы естественно находят новые следы и вырванный с корнем куст. Вонь ужасная от куста исходит, будто зад им подтирал, но суккубки нюхают, даже не кривясь.

Движемся по следу вдоль реки против течения, солнышко встаёт, озаряя первыми лучами испаханную гигантскими ногами дорогу. Река становится шире, доходим до второго оттока. Дорога чуть в гору пошла, то небо над головой розово — золотистое, то густые беспросветные кроны.

Лес кусками начался: одна чаща на другую наплывает, создавая целые уровни, несколько нелепо. Будто столкнулись леса разных эпох. Деревья здесь вообще вековые и метров по пятнадцать с крупной листвой, как в период мезозоя. Среди таких джунглей великан легко спрячется. Бррр.

Волосы дыбом. Не думал, что будет так страшно!

Но воительницы уверенно движутся по следу, лёгкой трусцой. Впереди уже виднеются каменные руины.

Глава 3. Удачной охоты!

Добравшись до руин, пошли настороженно, вслушиваясь в каждый шорох и вылавливая каждую вибрацию. Суккубки повынимали мечи и приготовили луки, нагнетая ещё больше жути в и так не простой атмосфере.

Зоррин посмотрела на меня с укором, потому что я пока ничего в руки брать не собирался. Хотя нет, пописать всё же захотелось.

Первое что встало на пути к руинам — это валуны, которые вскоре распознаются нами, как части разрушенной некогда гигантской статуи дракона, где одна только башка, как весь великан. Настолько давно развалена, что камни уже в землю вросли и на них не только мох близ берега растёт, но трава с кустами.