— Иди сюда! — Кричу на него.

А в ответ: да пошёл ты. Покоится! Что ж.

Должна быть либо мысленная команда, либо какая — то манипуляция с перчаткой.

И правда! Пальцы перебрал, сгибая перчатку, и копьё вылетело из камня, взрывая часть к хренам и понеслось, вращаясь обратно. Да так, что страшно! С играющим вовсю очком я всё же отдался судьбе и принял копьё чётко в перчатку. Да ещё и без отдачи. За то так брутально прозвенело, что ближайшие суккубки встрепенулись.

— Отбой! — Крикнул я. — Всё нормально.

Увлёкся испытаниями и не заметил, как Лихетта подкралась со спины.

— Крис, прости, что подвела… — начинает.

Обернулся. Смотрит так! Подошёл, обнял без слов. Поцеловал в чумазую щёку.

— Не говори ерунды, — шепнул в ухо.

Прижалась крепко.

— Эй! — Слышу с вершины холма обидное от Зоррин. — Мы тут пашем, а они обниматься вздумали!

Отпряла. Взгляд такой внимательный.

— Хорошее копьё, — выдаёт Лихетта, прерывая неловкую паузу. — Щит посмотри, именно он Гелака и прославил.

Киваю, отпуская крепкую талию. Подумать только, чуть её не потерял.

Бывшая сотница уходит. А я с бешеным сердцем иду осваивать щит «Чёрная грань»! Он так воткнутым в землю и дожидается меня. Ручка, ремешок, два крепления — всё вполне человеческое. Приноровившись, хватаю и отрываю от земли! Веса килограмма полтора. И через щит, как через стекло, с некоторым преломлением можно смотреть на местность.

Повертел, покрутил. Мысленно покомандовал, невидимым стать так и не вышло. Похоже, здесь нужно какое — то заклинание. Блин, обидно. Надо было у Гелака спросить.

Так. Смутные сомнения меня терзать стали, и я полез в пепле копаться. И тут же на что — то твёрдое маленькое напоролся! Оказался чёрный браслет в мелкую грань! Широкий, что как раз до бицепса поднять смогу. Только надел, чтоб примерить, а он скукожился, пощёлкав неестественно, и принял форму мне под размер запястья!

Походу это броня Гелака, я уж не совсем девочка — тупая припевочка, чтоб не предположить такое.

Мысленную команду выполнил браслет на ура, облачив и обложив меня с ног до головы чёрными ромбовидными пикселями, что я чуть не задохнулся в душном шлеме. Сразу отметил для себя, что ничего он вообще не весит, что и требовалось доказать: Гелак — читер! Скомандовал браслету всё убрать, и броня всосалась в него нехотя. Явно форма уже отработанная, но под мой размер. Стоит перед зеркалом поизвращаться в дизайне. А пока, чтобы не спутали и не прибили в таком облачении мои малышки, я откладываю эту штуку до лучших времён.

Усаживаюсь на кочку неподалёку от битвы. Синий мрак явил и выронил сразу, млять, опять всё всосалось в него без моего ведома.

Только дух перевёл, шарик воздушный неподалёку от меня скакнул. Я чуть душу Богу не отдал от страха! А это всего лишь кусочек золотой брони в виде звена цепи до меня добраться пытается. Хм, похоже, тот самый, что копьё с перчатки стесало.

Ногу подставляю.

— Давай домой, дружок.

Послушно втягивается через сапог. А я вот думаю, нахер мне столько брони всякой? И как от бордовой и болотной теперь избавиться? Ах, да, кто мой клинок сорокакилограммовый потащит?

Вспомнил о магах! Пошёл тела обшаривать.

— Сдаём обереги, амулеты, всё магическое, — бросаю со злорадством, подходя к первому трупу.

Стоило, конечно, подождать до утра, когда сгорят. Но сгораю уже я от нетерпения! Десять колец, шесть кулонов и три браслета. Большая часть из золота, камни есть крупные, и веет от них магическим. Но ничего не отдаёт, как и ожидал. Особый интерес вызвал браслет огневика из золота с рубинами крупными вперемешку с бриллиантами чуть поменьше. Может и не они, но очень похожи. Не будут же самые крутые маги Гелака носить всякую хрень?

Сгребаю всё лапами загребущими в общую кучу вампирского барахла для профессиональной экспертизы в целях собственного применения.

Я уже заскучал сидеть, когда вернулась Лихетта. Даже придремал.

— Крис, мы всё зачистили, но предлагаю дождаться утра, чтобы убедиться, — докладывает. — А с рассвета стоит пещеру обыскать.

С ног валюсь, уже сутки не спал. Какие к чёртовой бабушке обыски⁈ А чудесно спасённая, как заново родилась, теперь не угомонится.

— Я понимаю, что у тебя сил теперь хоть отбавляй, — смеюсь. — Ты мне лучше скажи, пожар тушить будем? В смысле, будешь?

На правом фланге от бомбёжки огневика уже пожарище приличное разошлось. Пепел в воздухе витает, треск мощный доносится. Очень удачно, что деревья вокруг лагеря все вырублены и ветер пожарище гонит вглубь, а не к дороге.

— До рек дойдёт и само затухнет, — отвечает Лихетта на выдохе, не уловив намёка.

— Ревекка где? — Уточняю. Ибо после того, как она оделась в уцелевшую часть шмоток, разбросанную по вершине, упустил её из виду. Но успел отметить, что голая грудь в корсете смотрится неплохо.

— Не видела её…

Утром дождь вдруг полил. Полчаса ливня и дальше моросило противно. Небо до вечера накрыло пасмурное. Охренеть, протянули бы с операцией ещё на день и кранты плану!

Двое суток мы плелись ещё по просёлочной дороге в окружении леса и ввалились в первое попавшееся село мокрые, грязные и страшные, как черти с помойки. Хотя больше походили на восставших мертвецов. Даже дождь чёрную кровищу, которая при свете превратилась в ещё более едкое пепелище, с доспехов не смыл. Чуть с вампирами не спутали. Но нам было очень весело! Отмылись в местной речке прямо на виду у оторопевших крестьян, переночевали в двух избах, как сельдь в банке.

Лошадей докупили и сменили на более свежих. Да двинули дальше своих нагонять. Сразу и дорога легче пошла.

Ревекка так и не вернулась с нами поболтать. Наверное, обиделась. Или помчала докладывать своему куратору, что я не тот за кого себя выдаю!

Понимая, что без магии лекарства в будущем не обойтись, в дороге я занялся практикой. Вылечил всех воительниц от травм, потренировался так сказать на кошках. Синяк Рики уже пожелтевший с глаза убрал и царапины на лице Муниры, даже шрама не осталось. Я аж охренел, в том числе и от того, как быстро тает резерв.

С каждым применением боль в голове становилась всё тише. Вскоре понял, что её степень зависит от интенсивности воздействия на организм пациента. То есть, если ты хочешь быстро вылечить человека — будет очень хреново тебе. Если по чуть — чуть, вообще можно не почувствовать боли. Естественно в большей степени зависит от обширности полученной травмы и степени повреждения.

Теперь в пути я с особой внимательностью смотрю за моими пациентками, за которых волнуюсь ещё больше. А вдруг сделал только хуже, а вдруг упадёт с седла и станет корчиться, а если я нарушил закон природы и теперь ей осталось жить… В общем всё в таком духе.

Спустя сутки с небольшим уже отдохнувшие мы прибыли, наконец, в крупный портовый город Андарии Канопус.

Ещё до полудня на основной магистрали перед спуском к городу нас придержали у небольшого поста с тупыми вопросами. Кто куда и откуда.

— Ещё рогатых принесло, — выпалил усатый капитан себе под нос. — Что ж вам за своим Хребтом не сидится.

— Слышь, козёл, — взъелась первой Туллия, рванувшая драться, а точнее перерезать ему глотку. Но я придержал.

— Не лезь, сам разберусь, — и уже этому: — Слышь, придурок, ещё что — то подобное вякнешь. И у тебя рога вырастут такие же!

И продемонстрировал, как из золота у меня на черепушке вырастают.

Капитан отшатнулся, суккубки засмеялись довольные.

Игнорируя плюгавых солдатиков, мы спешились и двинули к смотровой площадке, находящейся неподалёку.

Ох, Канопус! И есть же чем полюбоваться! С этой мыслью я хватаюсь за бинокль.

До первых домов города метров триста. Канопус раскинулся в низине вдоль огромной реки, которая притягивает сразу же всё внимание! Шириной она не меньше нашей Волги. Судя по большому количеству крупных деревянных кораблей, река судоходная. Суда тут швартуются практически на протяжении всего видимого побережья по обеим берегам! Река здесь течёт углом, заворачивая в сторону Тирсы и впадая в Серое озеро.